Глава первая. Так повелел Кводон
За день до решающей битвы со светлыми стражами.
Кводон сидел, слегка оперевшись на рукоять своего меча, на троне. Его верные соратники, стоявшие полукругом, смотрели на него, ожидая приказа, ругательства, похвалы или хотя бы слова. Огонь медленно потрескивал в старинном камине в виде огромной пасти льва, озаряя огромную залу с золочеными статуями. Никто не смел пошевелиться, боясь потревожить ход мыслей правителя.
Повелитель мрака поморщился и поправил черную корону у себя на голове. Она была сделана из металла, тяжелого и прочного. Каждый раз, одевая ее на голову, Кводон чувствовал как она сжимается, причиняя при этом невыносимую боль. Но он привык к этой боли, которая напоминала, что вся власть и сила Тьмы сосредоточена в его руках.
Около трона стоял Спириус, осторожно перебирая в руках деревянные четки. Сухое потрескивание убаюкивало, но каждый находящийся в зале знал, что случится, если поддаться минутному желанию. Кводон усмехнулся. Вот стоит Лигул, живое доказательство того, что засыпать нельзя под треск Четок Мертвящей Души. Он поплатился за это, получив в награду горб. Сколько времени прошло, сколько заклятий опробовано, сколько сил потрачено, но Лигул так и остался маленьким жалким карликом. Как прекрасно отобразило заклятие его истинную суть! Теперь дамы не будут покупаться на его смазливую харю. Пусть видят! Он, Кводон, не пошевелит ради Лигула ни пальцем.
Повелитель мрака легко передохнул. Мысли приняли совсем другой ход. Скоро решающая схватка со светлыми. Богини пророчили ему в один голос поражение, умоляли оставить ненужную затею. Пусть! Он властитель судьбы и знает, что и как решается Нитью Рока. Но поостеречься стоит. Нельзя оставлять мрак без достойного правителя.
Кводон молча протянул руку и услужливые пажи тут же подали ему свиток с его печатью. Свиток был пуст. Повелитель внимательно посмотрел на всех своих подчиненных. Уловив его взгляд, каждый из них выпрямился и горделиво выпятил грудь вперед. Все знали, что сейчас решается судьба власти, огромной и пьянящей. Многие отдали бы жизнь, что бы их имя было запечатлено на свитке.
Кводон прикрыл глаза и дохнул. Тут же на пустом месте начали проступать буквы. Он криво усмехнулся и прикрепил печать. Теперь его воля будет вечной.
Повелитель мрака приподнял правую бровь и свиток с легким свистом исчез. На лицах его подданных медленно появилось выражение озабоченности: такого поворота они не ожидали. Лучше бы (и менее кровопролитней) было бы, если Кводон сразу назвал своего наследника.
«Ну что ж, придется побегать и запрячь для этого дела пару десятков комиссионеров» - подумал Лигул. Вот только эта спасительная мысль пришла не только ему… Стоящий рядом Максимус, молодой (по меркам стражей) черноволосый генерал, неодобрительно нахмурился. Лигул впился глазами в его лицо. Вот кто может узнать правду! Осталось только немного поработать над любимчиком Кводона, и он сам побежит сломя голову узнавать сектреты повелителя. А Кводон ему не откажет. Максимус спас его дарх во время последней битвы. Конечно, повелителю плевать на какую-то жалкую сосульку, так как силу ему дает корона. Но все равно Кводон стал выделять Максимуса среди прочих воинов.
Размышляя таким образом, Лигул пропустил первые слова Кводона. Ох, зря… Повелитель не терпит такой небрежности к своей персоне. Доказательством этого послужила резкая боль в голове.
- … выступят с правого фланга. Мы отрежем им путь к отступлению, - продолжил Кводон.
Через пару часов собрание высших военных чинов было закончено. Никаких записей, карт, простых крестиков на ладонях… Все, что было сказано повелителем, отпечаталось в памяти кажлого.
- Да воцарится мрак! – бросил Кводон, вставая со своего трона.
Он направился к дверям залы. Вслед ему гаркнули 30 глоток. Но Кводон уже ничего не слышал. Только глаза его горели злобным огнем. Сейчас все в его руках. Он идет к Мойрам!

***
Наши дни
Меф резво спрыгнул со скамейки. В следующую секунду сверкнула молния и от скамейки остались только щепки. Уклоняясь от атаки, Буслаев рухнул на землю. И вовремя. Клинок со свистом рассек воздух.
Пятый демон за неделю. Отвратительное липкое краснокожее существо с множеством рожек, ран и рисунков-орнаментов… Мрак просто не давал ему передохнуть. Нападения случались с завидным постоянством. Буслаев не расставался с мечом: носил его в футляре из-под теннисных ракеток для маскировки.
Резко вскочив на ноги, Меф сделал выпад. Демон явно этого не ожидал. Сталь вошла в его тело, как в теплое масло. В нос Буслаева ударил мерзкий запах слизи. Раздался вопль поверженного существа. Мефодий отошел на пару шагов. Сейчас запахнет жареным. И действительно. Тело противника вспыхнуло как спичка. Меч, оставленный Мефом воткнутым в демона, тоже загорелся, но Буслаев не беспокоился – клинок упивался пламенем, играл с ним. Огонь не мог причинить ему никакого вреда. Через некоторое время все закончилось. Меч Древнира, повисев в воздухе пару секунду, звонко упал на землю. Легкий ветер разметал по улице прах демона – все, что от него осталось.
Буслаев вздохнул. Медленно подошел к бывшему месту сражения и поднял оружие. Клинок явно был доволен: сталь сияла ярко, как будто его недавно затачивали и полировали. Да, такого результата не добьешься шерстяной тряпкой и тесаком.
- Ух ты, вампирюга! – ухмыльнулся Меф, запихивая меч обратно в футляр.
Закончив с этим, Буслаев деловито огляделся. Школьный двор, на котором и произошла стычка с демоном, был пуст. Уже пожелтевшие листья, кружившиеся в вихре вальса несколько минут назад, мягко опускались на землю. Где-то недалеко был слышен гул движущегося транспорта, но Мефодия это мало интересовало. Нет свидетелей, значит не стоит больше беспокоиться.
Мысли Буслаева пошли другим направлением. Было в этих нападениях что-то странное. Во-первых, время. Все появления демонов можно было по минутам расписывать. В 16:34 – громкий хлопок телепортации, появление демона. 16:35 - нападение (обычно противник тормозил, привыкая к солнечному свету; в это время Меф доставал меч). 16:50 – примерная гибель очередного существа Тартара. Странно, что мрак неожиданно стал так пунктуален. Во-вторых, мастерство ведения боя. Демоны может и были хорошими воинами, но до уровня Буслаева явно не дотягивали. Неужели Лигул (а Меф подозревал горбунка) не может послать более опытного противника? Нет, тут явно какая-то злобная задумка.
Рассуждая таким образом, Мефодий медленно добрел до аллеи. Желто-зеленые деревья нежно шептали на своем непонятном языке, навевая мысли о романтике. Буслаев вздохнул. «Дафна!» - позвал он. В ответ – молчание. Меф вздохнул еще раз и насупился. В последнее время она редко отвечала на его призывы. У нее была уважительная причина, но сейчас, после очередной битвы, Буслаеву не хотелось о ней думать.
«Ладно… Запру Депресняка в морозилке!» - мстительно подумал Мефодий.
Настроение улучшилось, хотя парень прекрасно знал, что загнать поправившегося адского котяру в холодное место у него вряд ли получится.
Если бы Буслаев сейчас обернулся, он бы увидел… пустоту. Школьный двор со своими пестрыми клумбами остался на месте, но пустота ощущалась всеми клетками кожи. Ветер только сумел подхватить чей-то хмык, но донести до Мефа его не смог.

***

Тот же день
Ночь. Большая Дмитровка 13 спит. Даже Улита, беззаботно танцевавшая час назад в одном из московских клубов, прилегла отдохнуть, использовав перевернутую пепельницу в качестве подушки.
Лишь один человек не спит. Он находится не в резиденции: он спокойно сидит на одном из надгробий, с отсутствующим видом смотря на небо. Фигура его скрыта от посторонних глаз широким черным плащом. Если бы лопухоид, сдуру решивший прогуляться по кладбищу в такой поздний час, загорелся неожиданным желанием разглядеть лицо таинственного незнакомца, то он сгинул бы быстрее, чем определил его пол.
Человек что-то осторожно бормочет под нос. Под эти звуки из земли выползает что-то инородное, немного похожее на туман. Он стелется у ног незнакомца, как верная собака у ног хозяина. Однако фигура не обращает на него никакого внимания, продолжая свое занятие.
Проходит около получаса, когда человек открывает рот:
- Иди! Ты знаешь, что делать, - спокойно произносит он, и туман, повинуясь голосу господина, медленно ползет к дверям резиденции.
Спокойно минует руну – эта магия ему подвластна, разве может какой-то рисунок остановить того, кто может умертвить одним лишь присутствием? Туман воровато пробирается мимо Улиты, возлежащей на диване. Во сне она явно учит кого-то жить, так как выражение лица у нее самое заумное и одновременно хитрое. Она неинтересна призраку: ее эйдос давно уже горит не в ее груди.
Он подбирается все ближе: стелется по ступенькам, ведущим на второй этаж. Вот эта комната! Пробирается сквозь щелку под дверью. Он, конечно, мог и пройти через дверь, но тогда локаторы магии разбудят весь дом. А этого господин не простит. Поэтому приходится пробираться позорным способом как вор. Ну, ничего, раз дело требует.
Мальчишка спит на кровати на боку, слегка приоткрыв рот. Он поминутно морщится, как будто чувствует какой-то подвох. Руки его вздрагивают. Его сон явно не самого приятного содержания.
«А может он что-то чувствует? Хозяин предупреждал, что он силен в магическом плане. Намного сильнее, чем сам думает!» - запаниковал туман.
Но нет. Парень спит, ничего не чувствует. Успокоившись, призрак начинает кружиться вокруг головы мальчишки. Теперь главное сосредоточиться и слиться с его душой. К вискам парня прикрепляются две тоненькие нити голубого цвета. Все идет по плану. Он начинает соединяться.
«Теперь ты мой, господин Чемоданов!» - ликует призрак.
И тут случилось то, чего он совсем не ожидал. Нити резко приобрели ярко багровый оттенок, и призрака мощно швырнуло в стенку от тела Петруччо.
Ого! Вот так поворот событий! Туман быстро вклинивается в щелку и несется обрато к хозяину.
Господин все также сидит на надгробии. Он ждет хороших вестей. Но у призрака совсем плохие новости. Робко стелясь под ногами человека, призрак начинает издавать тихие жалобные звуки.
- Вот как? – удивленно произносит господин, - Гм, неожиданно. А кто?
Туман начинает медленно кружиться, рисуя чей-то портрет. Становится видно овальное острое лицо, хитрые глаза… Фигура быстро начинает махать руками, стирая портрет.
- Слишком много времени в резиденции, - задумчиво произносит человек.
Туман притаился. Господин думает, нельзя прерывать его мысли своими замечаниями.
- Все к лучшему. Значит можно вычеркивать, - усмехается человек.
Он аккуратно наклоняется к своему верному рабу:
- А теперь взгляни мои глаза и сделай так, как я велю! – тихо произносит человек.
Через некоторое время туман покорно опять ползет в резиденцию.
- Не подведи меня! – напутствует его повелитель.
На этот раз он все сделает правильно.

***
Утро следующего дня
- ?! – глаза у Буслаева чуть не вылезли из орбит.
- А что такого? – раздраженно спросила Дафна, нервно теребя салфетку.
«Ну, Буслаев… Только ты можешь быть таким поросенком!» - гневно подумала она.
- Да я просто… - начал было возмущаться Меф.
- Нет, ты вообще соображаешь? – прервала его Даф, - Я понимаю, конечно, что ты мог забыть, но зачем удивляться-то? Думаешь, Улита не человек?
- Я совсем… - Буслаев попытался защититься от разъяренного стража света табуреткой.
- Нет, ты совсем дурак! Пусть она и продала свой эйдос, но она все еще заслуживает лучшей участи, а не твоего удивления! Да, у нее есть день рождения! Представь себе! У тебя нет совершенно морали, если ты думал, что она не была вообще рождена.
Они стояли на кухне своего нового жилища. Обстановка была не богатой: маленький холодильник, стол и всего две табуретки. Поэтому попытка Буслаева защититься именно табуреткой подлила масла в огонь.
Мефодий вздохнул и устало посмотрел на темно-зеленый потолок кухни. Он уже 5 минут пытался втолковать Дафне, что он хочет сказать, но девушка упорно его не слушала. Даже было немного странно, что она так разозлилась – обычно все обходилось терпеливыми объяснениями, которые должны были поставить Мефа на путь света. А тут такое… Весь шум из-за обычной бумажки, которую принес комиссионер в зубах. От Улиты. Это было приглашение на день рождения. Никто ТАКОГО от ведьмы не ожидал. Во-первых, она прислала стандартное приглашение, где ее рукой были вписаны только имена. Да, именно розовенький листочек с нарисованными лилиями, а не оторванная от какого-то доноса бумажка с приказом прийти. Во-вторых, Улита почти никогда не упоминала о своем дне рождения… Почему? Тайна, покрытая мраком. В-третьих…
Ход мыслей Буслаева прервал гневный окрик Дафны. Она только что заметила, что он летает где-то в облаках и ее не слушает.
Мефодий спокойно подошел к девушке и взял ее за плечи. Надо все и сразу объяснить, иначе это чревато различной порчей мебели их новоприобретенного жилья. Его взгляд упал на настенные часы. 10:34… Хорошо, что хоть не 16:34…
Хлопок телепортации. На кухне появился демон, и пространство заполнил вонючий запах, от которого хотелось побыстрее убежать.
- Демон? Так рано? – растерянно спросила Даф. Она уже тоже привыкла к пунктуальности сил зла.
«Меч… где мой меч?!» - мысли в голове Буслаева неслись галопом.
Сейчас главное увести Даф с поля битвы. Приобняв девушку, Меф быстро спрятался за холодильник. Через несколько секунд их убежище сотрясла молния. Демоны, заразы, играли не по правилам настоящих стражей.
Дафна осторожно вытащила флейту. С ней девушка не расставалась ни на минуту. Освободившись от рук Буслаева, она аккуратно встала на колени (благо место позволяло) и поползла на свободное от холодильника пространство. Стол надежно закрывал ее от черных глаз демона. Осторожно поднесла к губам мундштук и начала атаку. Резкая мелодия – и противник полетел, сбитый с ног. Он врезался в стенку.
«Ну, вот опять соседи будут жаловаться!» - мелькнуло у Буслаева в голове.
Он быстро открыл ящик стола, вытащил оттуда ножик. Демон уже начал вставать, когда сталь врезалась ему в голову. Умер он мгновенно.
Но вместо того чтобы вспыхнуть и оставить после себя аккуратную горстку пепла, демон продолжал лежать, «благоухая» еще сильней.
Даф встала и, покачиваясь, подошла к телу. По полу уже начала растекаться зеленоватая слизь, которая заменяла демонам кровь. Тут же пришла тошнота. С огромным усилием девушка отвернулась от ужасающей картины и облокотилась на стенку. Лицо ее было бледно, лоб покрыла испарина.
Мефодий ободряюще потеребил ее за руку.
- Ничего, сейчас я все уберу, - прошептал он.
Легкое усилие воли – и тело демона исчезло. Но слизь так и осталась на полу, как Меф не старался. Придется убирать вручную. Уже от одной мысли становилось дурно. Но сначала надо увести отсюда Даф, иначе все может закончиться обмороком.
Схватив ее за руку, он потащил девушку с кухни, стараясь при этом не смотреть на пахучую лужу. Раньше, убив очередного демона, Буслаев особо не думал об этом, так как каждый раз свидетельство исчезало в пламени. Но сейчас, смотря на кровь существа, Мефодий в полной мере осознал, что он убил живое существо. Такое уже было, когда он смотрел на тело яроса. Но это воспоминание исчезло, потонув в собственной борьбе с дархом. И вот сейчас опять…
Пинком ноги открыв дверь Меф осторожно внес Дафну в комнату и усадил на кровать. Она уже почти справилась со стрессом, лицо приобрело нормальный цвет. Она опасливо посмотрела в сторону кухни и сказала:
- Что это было? Почему так рано? И… почему он не исчез?
Буслаев сел рядом с ней. Старые пружины жалобно заскрипели, выгибаясь под тяжестью его тела. Слишком много вопросов. И ни одного ответа. Он огляделся в поисках меча – после такого неожиданного нападения можно было ожидать чего угодно. Старая тумбочка, забитая книгами о заточке мечей, шкаф с одеждой, мягкий диван и кровать на которой они сидели… Где же меч? Мефодий встал и направился к шкафу. Рывком отворил дверцы и оглядел его. Клинок лежал в самом низу под чей-то курткой. Надо сказать, что квартира была сплошь и рядом заполнена чужими вещами, так как жилплощадь Буслаев достал, предварительно выгнав наркодельцов, которые устроили что-то вроде своего логова. Дафна не возражала. Тем более что после встречи с Мефом наркобароны свернули свою лавочку и убежали за границу.
Взяв в руку меч, Буслаев почувствовал себя уверенней.
- Надо выяснить, кто и зачем подсылает нам демонов. Горбунок наверняка знает, кто стоит за этим! – спокойно сказал Меф.
- И как ты собираешься это узнать? Не думаю, что он так просто тебе ответит, - возразила Даф, удивленная таким поворотом событий.
- А кто сказал, что я его буду спрашивать? Я просто просмотрю бумаги в Канцелярии Мрака и найду соответствующий запрос, - хитрый прищур Буслаева.
- Стоп! Ты собираешься в Канцелярию Мрака?! Кто тебя пустит? Ты давно уже в списках предателей!
- Дорогая (Дафна легонько поморщилась – такое обращение значило, что Меф что-то знает, а она в дураках), у нас есть официальное приглашение! – пропел он, махая у девушки перед носом каким-то листком бумаги.
Раздраженная бестолковыми мельканиями перед глазами, Даф вырвала листок бумаги.
- Приглашение Улиты? С чего ты взял, что это может быть пропуском?!
- Если бы ты не кричала на меня, а внимательно послушала причину, почему я очень сильно удивился, получив это приглашение, то ты бы узнала, что я был поражен выбором места торжества! – еще одна хитрая улыбка.
Дафна недоверчиво посмотрела на Буслаева и перевела свой взгляд на текст. Место встречи – первый уровень Канцелярии Мрака, зала для приемов.
- Вот-вот! А ты говорила, что у меня нет морали, - довольно сообщил Меф, не без удовольствия разглядывая ее удивленное лицо.
- Ты уверен? Может лучше спросить Эссиорха? – Даф смотрела на него широко открытыми глазами.
- Уверен. Мы пойдем в Кацелярию Мрака! – засмеялся Меф, слегка приобняв девушку за плечи.
«Только так можно получить ответы!» - подумал он.

***
Глава 2. Душа того, кто был рожден без нее
За 19 часов до битвы со светлыми стражами.
Кводон быстро шел по затхлому коридору. Воздух был буквально пропитан временем. На полу – толстый слой пыли, в которой сохранились отпечатки всех немногих посетителей этого места. Где-то в углу размеренно плел свою паутину огромный паук, обматывая случайно залетевшую муху. Правитель слегка поморщился и в ту же секунду от насекомых остались одни воспоминания.
Мойры! Решают судьбы всех живущих и неживущих (тут Кводон усмехнулся), могут позволить себе все что угодно, так как за продление своей линии жизни даже стражи готовы выложить к их ногам несметные сокровища. Он, повелитель мрака, отдал бы многое за точное предсказание будущей битвы, которой так его пугают. Но нет! Они всегда упрямо мотают морщинистыми головами (с каким бы удовольствием он свернул их шеи!), оставаясь в своем прогнившем жилище.
Одна из половиц жалобно скрипнула. Это еще больше его разозлило, делая предстоящую встречу опасной. Нет, Мойры бессмертны, Кводон ничего бы не смог сделать. Но вот из-за него могла оборваться чья-то жизнь. Стоп! Чья-та жизнь? Откуда такая сентиментальность?
Неожиданно картина стала неясной, все поплыло. Кводон зашатался и схватился за липкую стену. Кончики пальцев мгновенно почувствовали столетнюю пыль. По спине поползли мурашки отвращения, спину свело от холода. Жутко хотелось отнять руку, но она как будто вросла в стену, стала ее частью. Голова кружилась, корона мощно сдавила виски, как будто упиваясь чувством тока крови. Выбора не было. Пришлось встать на колени и приложиться лбом к холодной поверхности, как презренный раб. Лишь бы никто не вошел, лишь бы никто не увидел его слабости.
Пять минут протянулись вечность. Резкая боль, подобно волнам, то появлялась, то исчезала. Колени начинало сводить, поэтому повелитель еле-еле сдерживал их на одном месте. Вслед за коленями затряслись плечи. Застежка его широкого плаща не выдержала и лопнула. Маленький кусочек метала пулей отлетел в сторону и жалобно звякнул. Верхнее торжественное одеяние свалилось вниз. Вверх поднялся столбик пыли и тут же улегся, как будто боясь потревожить царящую тишину: за все время из уст Кводона не сорвался ни один стон боли.
Наконец все закончилось. В голове медленно восстанавливался привычный порядок и холод. Тяжело дыша, Кводон поднялся на ноги. Неужели и с ним? Нет, этого не может быть… Второй раз за неделю, а раньше приступы случались намного реже. ЭТО коснулось и его. Но он выдержит, он сильный.
«Мойры предсказали тебе поражение… Судьба перестала быть твоей союзницей… Все они хотят новой крови…» - прозвучал чей-то хриплый голос в сознании.
Ярость пришла внезапно. Глаза заволокла кровавая пелена. На ладонях сам по себе появился магический огонь, яркий и разрушительный. Еще секунда – и от нижнего Тартара не останется ничего. И это перед решающей битвой… Поражение подобно смерти. Был только один выход.
Удар. Удар. Удар. Стена сотрясалась под мощными кулаками Кводона. Еще удар. Костяшки уже давно были разбиты в кровь, кости стонали, но удары не прекращались. Злость уходила толчками и вскоре должна была закончиться. Но, видимо, за 100 лет его правления слишком много накопилось темноты в душе… Душе? С громким ревом Кводон принялся колотить стенку еще сильней. У него нет души! Он порождение зла…
***
18 часов до битвы.
Ночь – время стражей. Город спит, не слышно мерзких голосов этих жалких людишек, доноров эйдосов… Лишь едва можно разобрать шепот самой природы, вечной и великой. Деревьев давно уже не видно, только тонкий силуэт иногда проскользнет, ловя свет от факела. Темно и тихо. Разве это не тот великий мир тьмы, о котором иногда говорит с ним повелитель Кводон? Он прекрасен. Его очарованию трудно не поддаться, не устоят и сами светлые воины… Разве они не понимают?
Максимус устало потер глаза. Завтра битва, но бывалого задора, заставляющего кровь течь быстрее, не было. Не было желания убивать, вонзая свой клинок в грудь противника, слышать их последние стоны и крики, хруст сломанных костей… Раньше для него это было прекрасной музыкой. Теперь его мысли занимали лишь беседы с мудрым и могучим повелителем тьмы.
При мысли о Кводоне в сознании воцарился дурманящий туман.
Сразу появлялась одна и та же картинка – черные как уголь глаза, буквально пожирающие весь оставшийся в душе свет. Они преследовали и днем, и ночью.
Максимус недовольно потряс головой: если он не выступит на битве подобающе, то даже Кводон не сможет удержать его статус преданного и истинного воина мрака. А это равносильно смерти…
Сзади тихонько хрустнула ветка. Максимус приготовился так, как его учили. Он ничего не боялся, мечником он был превосходным, разве что Арей был лучше. Всегда лучше и во всем. В груди разгорелась злоба – простить барону этого он не мог. И никогда не простит…
Нападающий медлил. Он как будто надсмехался над Максимусом, выматывал его своим превосходством в положении. Если повернуться, то даже новичок сумеет убить его за появившееся время. Но если продолжит так стоять, то в какой-то момент защита ослабнет, внимание переключится и… исход однозначен.
Выбор был только один. Быстро передохнув, воин резко развернулся и сделал выпад. Он не знал, где находится противник, как он вооружен, его уровень в подготовке. Но ответ оказался неожиданным. Клинок со свистом рассек воздух. Никого не было. Пустынная каменная площадка, которую Максимус давно избрал для своих моментов сомнения, принадлежала только ему.
Это насмешка. Максимуса не так легко было провести такими трюками, и он торопливо настроился на истинное зрение. Мгновение – и вся скрытая от взора лопухоидов жизнь магических существ стала видна. Кое-где копошилась нечисть, выискивая наиболее слабых противников. Доносились звуки разрываемой плоти – не ходите, дети, в Африку гулять…
Максимус продолжал сканировать. Где-то метров в пятидесяти стоял темный страж. Но он был не опасен: наверняка, такой же мечтатель как и он. Можно подойти и любоваться звездами вместе… Молча.
Воину вдруг безумно захотелось прервать свое одиночество. Пустота, где раньше сиял эйдос, казалось, застонала. Этого уже давно не было.
Максимус склонил голову, и одинокая слеза медленно скатилась с его щеки и с тихим стуком упала на каменный пол. Так глупо отдать свою вечность в руки этого карлика! Нет, ему и не приходило в голову отречься от Кводона, от мира, который тот ему рисовал в их одиноких беседах. Но все равно, воспоминание, что именно Лигул забрал его эйдос, трогал его своими липкими ручонками, надевал дарх, терзало его мозг.
Максимус отчаянно поднял голову и из его уст вырвался стон. Он продал свою душу за кусок хлеба! Какой позор для стража… И Лигул знает это, хранит его тайну, шантажирует, держит в своих руках.
Сильная магическая волна подхватила Максимуса и швырнула вниз в пропасть именно в тот момент, когда он был на краю отчаяния.
***
Мошкин сидел на краю кровати и нетерпеливо теребил ногой. Подчиняясь его нестабильному настроению, капельки воды, которые минуту назад лениво скатывались с крана в раковину, плясали в воздухе нечто странное, отдаленно напоминающее вальс.
Странный сон. После него болела голова, как будто он бился об стенку. Также ныли и костяшки пальцев.
- Я лунатил, да? – спросил Евгеша у воздуха. Ответа он и не ожидал.
Вздохнув, он быстро вскочил с кровати и тут же согнулся пополам. Голова таких резких действий не прощала, мстительно ударял невидимый молоток. К горлу подошла тошнота, и Мошкин кинулся в ванную. Склонясь над раковиной, он чувствовал как гулко стучит сердце и пульсируют виски. Еще секунда – и эйдос выпрыгнет из тела и улетит в рай. Хотя дорога в рай ему заказана.
Желудок сократился, и содержимое вышло. Во рту появился горчащий вкус, неприятно щипавший горло. Мошкин упал на колени и обхватил себя руками, пытаясь согреться. Картина реальности поплыла и стала неясной. Евгеша потряс головой, но это не помогало, а лишь только ухудшило ситуацию. Кости ног и рук начало сводить, и парень изгибнулся всем телом, пытаясь избавиться от ноющей боли. Толчок – и он провалился во тьму. Появилось такое ощущение, будто кто-то очень добрый накинул на него мягкое теплое одеяло, которое согревало все тело, дарило странное чувство комфорта. Толчок – опять реальность. Опять жуткая боль, от которой хочется выть, расчесывать кожу до крови, биться головой об стенку.
Это, казалось, продолжалось вечность. Ему очень была нужна в тот момент помощь, любая помощь. Он стонал, умоляя о пощаде, кричал, зовя то Нату, то Улиту, то Чимоданова. Ничего. Невидимый щит, казалось, оградил его от внешнего мира, издеваясь над его беспомощностью.
Если бы в комнату вторгся комиссионер (хотя хотелось бы посмотреть на этого ненормального), то даже он бы почувствовал в своем огрубевшем, когда-то пластилиновом, а теперь каменистом, сердце что-то щемящее, напоминающее отдаленно жалость. Смотреть на жалкую сгорбленную худую фигурку, одиноко скрючившуюся на холодном сером кафеле, поминутно сучащую ногами, было невыносимо.
Через полчаса этот ужас прошел. Мошкин сполз еще ниже, больно стукнувшись головой о плитку. Он тяжело дышал, глаза слезились и уже приобрели красноватые прожилки, придавая ему вид наркомана. Всегда худощавое лицо юноши теперь казалось просто черепом, покрытым кожей.
Евгеша, нетвердо опираясь на раковину, попробовал привстать. Под его напором конструкция рухнула на ноги, больно отдавив пальцы, и в Мошкина врезалась холодная струя воды, больно ударяя по шее. Юноша с силой прижал к себе кулаки, заслоняясь от беспощадной стихии.
- Хватит, я сказал! – заорал он, посылая мощный магический импульс. Глаза приобрели ярко-голубой оттенок, магическая мощь начала потоками струиться из пальцев рук. Он пытался сдержать это разрушение, запирая в себе силу, но не рассчитал сил.
Поток становился все интенсивнее, уничтожая на своем пути все предметы. Вскоре от ванной остались воспоминания, она стала похожа на поле битвы. Но этого было мало. Мошкин почувствовал в себе странную уверенность, ни на что не похожее. Он с ужасом смотрел в себя, замечая, как внутри зарождается что-то чужое, не его происхождения. Оно быстро развивалось, занимая все больше места.
«Оно и раньше было!» - неожиданно пришла в голову мысль, - «просто я слишком долго сдерживал свою истинную силу. И вот что-то случилось…»
Мошкин вздохнул, и отпустил последнюю преграду. Мощь по инерции еще балансировала минуту, а затем хлынула через все щели.
Мошкин перед полным погружением думал о смерти. Это не будет так плохо…
Раздался взрыв. Большая Дмитровка 13 перестала существовать…

***
- Нет! Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь роль Кводона в развитии Хаоса, - сердито рассуждал Багров, расхаживая по бревенчатому полу.
Его уверенные шаги слышны были везде. Ирка лениво подумала, что пора бы уж и ковер постелить. Ее блуждающий взгляд остановился на начищенных ботинках Матвея.
«Прям как солдатик!» - восхитилась про себя валькирия, - «И красавец, и силен… Только вот голос иногда становится слишком требовательным, и начинает болеть голова…»
Неожиданно Ирка заметила, что стало как-то тихо. Осторожно подняв глаза, она наткнулась на горящий взгляд Багрова. Сделала соответствующие выводы и испуганно зажмурилась.
- Нет, вы посмотрите! – ораторствовал Матвей перед невидимой публикой, - Я тут перед ней распинаюсь, историю мрака вспоминаю – и хоть маленькую толику уважения!..
- Все-все-все! – перебив ученика волхва, Ирка вскинула руки в знак капитуляции, - И вообще, почему ты такой злой сегодня? Обычно от тебя и слова добиться трудно…
Бросив предупреждающий взгляд на Ирку, Багров пробормотал что-то в ответ и решительно отвернулся. Вся его фигура показывала, что разговор с ней закончен. По крайней мере, на ближайшие 5 минут…
Устав наблюдать его напряженную спину, Ирка осторожно высунула ногу из гамака и легонько оттолкнулась, заставляя свою кровать покачиваться. Вот так-то лучше! Слегка повозившись, чтобы устроиться поудобнее, валькирия сложила руки на груди, блаженно прикрыла глаза и тихонько замурлыкала. Сегодня у нее было странное настроение: хотелось, например, схватить кикимора и потереться об него ласково. Ирка уже начала подозревать волчицу, которую она давно не выпускала погулять, но неожиданно для себя поняла, что это ее собственные тайные желания прорываются через стенку. Хотелось забыться и просто радоваться жизни…
- Не надо было тебе тот фрукт есть, - раздался голос Багрова.
Приоткрыв левый глаз, валькирия мягко зарычала, подражая разбуженной не вовремя кошке.
- Что ты имеешь в виду? Уж не тот ли киви? Он был о-ооочень сладкий… - мечтательно произнесла девушка, раскачиваясь еще сильней, попутно разглядывая угол маленькой комнаты. Недавно, решив, что обстановка их убежища слишком старомодна, Ирка выпросила у Бэтлы одно мягонькое красное кресло, которое та хотела выбросить по неизвестным причинам. Вот теперь обновка, немного не вписывающаяся в дизайн остальной части комнаты (тут Ирка хихикнула), ярко пестрела на фоне паутины. А паутину надо было бы убрать…
- Не киви был, другой фрукт, - разжевывал Багров, - Я просил его не трогать, так как он мне нужен был для опытов.
- Антигон отдал его мне и заявил, что мне будет легче, - пробормотала Ирка. Да-да, ее уже отчитали как маленькую девочку. И что может быть от простого кусочка мякоти?
- Трехдневная эйфория, - мрачно хмыкнул Багров, читая ее мысли, - Это уже второй день. Если так будет продолжаться и дальше, то враги тебя достанут с полпинка!
Неожиданно даже для себя, Ирка привстала и дала Матвею сильный звонкий щелбан. Багров, приоткрыв от изумления рот, только и сказал:
- Ты быть хоть копье лучше метнула, что уж щелбан-то…
Заметив, что вышел из роли мудрого провидца, парень солидно кашлянул и внушительно произнес:
- Так мы недоговорили. Ты…
- Я думала, - начала Ирка, делая акцент на слоге «ла», - что именно Кводон привел мрак к тому виду, который существует сейчас.
- Ага, вот! – ухмыльнулся Матвей, глядя, как валькирия опять томно закрывает глаза, - То есть, по-твоему, сразу после появления высших магических существ (например, стражей) возник на пустом месте великий и ужасный повелитель мрака Кводон.
Ирка изумленно приподняла бровь. Да, этого она не продумала.
- Нет, Хаос существовал изначально, когда еще не было даже эйдосов. А потом уже из Хаоса произошел мрак и…свет.
- Свет? Ты ничего не путаешь? – испуганно приподнялась Ирка, растирая затекшие руки.
- Не-а, - протянул Матвей, плюхаясь рядом в гамак. Валькирия почувствовала, как его плечо больно врезалось ей в спину. Поморщившись, Ирка нетерпеливо повернулась и в ожидании уставилась на Багрова.
- Ты когда-нибудь читала Легенды и Мифы Древней Греции? – спросил Матвей и, узрев положительный кивок головой, продолжил, - Ну так там какой-то шустрый лопухоид прознал-таки про тайны истории создания и доложил другим. Только вот исказил для своей же пользы и провозгласил себя Богом. М-ммм, Зевса помнишь?
- Он себя громовержцем назвал? – рассержено пробормотала Ирка.
- Я же говорю, шустрый малый. Ну, так не в этом суть. Это всего лишь теория, которую никто не в силах доказать, даже с магическим потенциалом Буслаева, - тут Матвей злобно оскалился и упер тяжелый взгляд на подоконник. Побелка начала медленно слезать.
- Так, не порть мне мебель! Посмотри на меня и внятно скажи: свет действительно произошел из Хаоса?
- Ну, это одна из теорий, повторяю. Этого никто…
- Вот и не начинай эту тему! – окончательно рассердилась Ирка, отворачиваясь от Багрова. Мысль о том, что все произошло от Хаоса, этого всепоглощающего чудовища, не давала ей покою.
- Хозяин барин, - неожиданно быстро согласился Матвей, - Так вот, Кводон вообще не первый правитель мрака, до него тоже были определенные сильные личности. Однако именно в период правления Безликого Канцелярия достигла невероятных высот, сбалансировалась чаша весов тьмы и света, что сделало его в некотором роде легендой.
Ирка, уставшая все время двигаться, спасаясь от острых локтей Багрова, вскочила с гамака и начала быстро мерить комнату широкими шагами. Раздался едва слышный скрип – и в дверь заглянула мордочка кикимора, державшего в руках поднос с чаем. Совсем недавно, во время очередной стычки со стражами мрака, Антигон настолько увлекся битвой, что пропустил момент нападения, и Ирка схлопотала серьезную рану. Все-то зажило, но вот горящий взгляд Багрова вспоминать не хотелось…
Валькирия приняла поднос и, чувствуя, что металл уже разогрелся прилично, медленно понесла ношу к столику. Осторожно поставила и сразу же принялась дуть на пальцы. Багров наблюдал эту чайную церемонию с плохо скрываемой иронией. Ирка, порядочно разозлившись, шикнула на кикимора, который поспешил удалиться, и повернулась к Матвею, попутно сося палец.
- И? – выжидательно уставилась она на Багрова.
- И, - подтвердил насмешливо он, - Все эти дурацкие поклонения неспроста, я думаю.